Том 1: Созидание счастья;
Глава 10: И рождение, и смерть – благодатные вехи в вечном течении жизни [10.5]

(Из лекции «Буддизм махаяны и цивилизация XXI века», прочитанной в Гарвардском университете 24 сентября 1993 года)

Гераклиту принадлежит знаменитое панта рей (всё течёт), которым великий греческий философ объявил, что все вещи в мире находятся в постоянном движении, и что изменение – основа всего сущего. Действительно, всё, будь то в сфере природных явлений или же в сфере человеческих отношений, постоянно, каждое мгновение находится в процессе изменения. Ничто не сохраняет того же самого, прежнего состояния даже на кратчайший отрезок времени. Даже скалы и минералы, представляющиеся нам чем-то наиболее монументальным, с течением времени подвергаются эрозии. Что же касается сферы человеческих отношений, то текущее столетие войн и революций сделало нас свидетелями самого невероятного процесса общественных изменений.

Буддизм определяет этот аспект реальности как «мимолётность всех явлений». В буддийской космологии эта идея раскрывается как повторяющиеся циклы формирования, стабильности, разрушения и погружения в сферу нематериальности (в латентность, в мир без форм), через которые проходят все миры-планеты и звёздные системы. В масштабах же нашей жизни как человеческих существ мы переживаем эту мимолётность как цикл рождения, старения, болезни и смерти, от которых никто из смертных не ограждён. Речь идет о «четырёх экзистенциальных страданиях». Можно сказать, что именно эти страдания, в особенности проблема смерти – неумолимая судьба всех живых существ – уже в древнейшее время послужили причиной возникновения религиозных и философских систем.

Так, например, родился буддизм. Согласно преданию, известному как «четыре встречи», Гаутама, будущий Шакьямуни, будучи ещё молодым наследником царства, видел больных и умирающих, когда выходил из дворцовых ворот. Застав страдания людей и восприняв их близко к собственному сердцу, он решился оставить родной дворец и отправиться в странствие, к поискам истины жизни. Платон считал, что истинные философы неизменно погружены в изучение вопроса смерти. А Ничирен Дайшонин наставлял, что для того, чтобы жить по-настоящему и со смыслом, надлежит «вначале изучать вопрос о смерти, а далее – всё остальное»6.

Вопрос отношения к смерти также стал одной из ключевых тем, когда мы с английским историком Арнольдом Тойнби проводили диалог лет 20 назад.

Смерть тяжким бременем ложится на человеческую душу, будучи неизбежным напоминанием о конечной природе человеческого существования. Сколь бы безграничным ни казалось богатство и власть, которыми обладает тот или иной человек, ему не уйти от понимания неизбежности смерти. Пробуждённое осознанием собственной смертности, человечество пыталось победить страх и мрак, окутывающие смерть, через изыскание форм участия и причастности к вечному. В этих поисках род человеческий научился преодолевать обычаи, диктуемые инстинктом, и развил те свойства, которые известны нам как «человеческие». В этом свете становится очевидным, почему история религии совпадает с историей человечества.

Однако, современная цивилизация пыталась забыть и игнорировать смерть. Мы отстранились от этой фундаментальнейшей из проблем. Смерть была отодвинута в тень и рассматривается как нечто, способное вызвать лишь отторжение. Дескать, смерть – это не более, чем отсутствие жизни, пустота, вакуум. Жизнь отождествляется со всем хорошим, с существованием, со всем рациональным, со светом. Смерть же предстаёт лишь как зло, как ничто, как тьма, как нечто иррациональное. В любом случае, превалирует представление о смерти как исключительно негативном явлении.

Тем временем смерть – это не то, что можно игнорировать, и тяжёлая расплата, которую несёт современное человечество, – лишнее тому доказательство. Страшным, полным жестокой иронии апогеем современной цивилизации явился нынешний век, который был определён Збигневом Бжезинским как «эпоха мегасмерти». Всё настоятельнее самый широкий круг вопросов требует ныне пересмотра и переоценки истинного значения феномена смерти. Это и проблема смерти мозга, ухода из жизни с достоинством, проблема хосписов, различия погребальных обрядов. К этому же кругу проблем можно отнести вопросы, поднятые в ходе исследования феномена смерти и умирания, осуществлённого Элизабет Кюблер-Росс и т.п. Создаётся впечатление, что человечество наконец-то оказалось на пороге осознания фундаментального заблуждения относительно вопроса смерти.

В свете философии жизни буддизма смерть – это нечто большее, чем отсутствие жизни: смерть, наряду с рождением, составляет абсолютно необходимую часть более полного сущностного целого. И этим более полным сущностным целым является сама жизнь. Или можно сказать, что это «культура», являющаяся продуктом выражения индивида, несущего и переживающего эту жизнь. Главной задачей наступающего XXI века, я считаю, станет утверждение верного взгляда на смерть, что в свою очередь даст новый смысл само́й жизни, её рождению и исчезновению. Речь идёт о формировании цивилизации, которая не отрекалась бы от смерти, но которая способна стать лицом к лицу со смертью, рассматривая её в более широком контексте существования.

Буддизм учит: «Возникновение жизни и её уход в латентность являются по сути проявлением и уходом просветлённой природы Сокровенного Закона»7. Здесь термин «просветлённая природа Сокровенного Закона» указывает на первозданную вечную энергию жизни Вселенной, которая обнаруживается в глубинах феноменальной реальности. Рождение и смерть, и в целом постоянные изменения всех явлений, происходят в силу того, что эта фундаментальная энергия, прикасаясь к определённым условиям окружающей среды и во взаимодействиях с ней, то проявляет себя, то погружается в латентную фазу. И в результате – «всё течёт», панта рей.

С этой точки зрения циклы рождения и смерти могут быть уподоблены чередующимся состояниям сна и бодрствования. Мы можем рассматривать смерть, как состояние, в котором жизнь отдыхает, восстанавливая силы для нового рождения, подобно тому, как сон готовит нас к активности грядущего дня. Согласно такому прозрению буддизма, смерть уже не вызывает отторжения, она, наряду с рождением, предстаёт перед нами как благодатное и знаменательное явление в вечном течении жизни.

Твёрдо стоя на этом понимании, Сутра Лотоса – квинтэссенция буддизма махаяны, жизнеутверждающе заявляет, что каждая жизнь проходит вечный цикл рождений и смертей с целью «наслаждаться радостью и счастьем»8. В самых проницательных глазах веры и рождение, и смерть видятся не иначе как одинаково торжественные и значимые моменты обновления жизни. Ничирен Дайшонин уверяет, что это «величайшая радость из всех радостей»9.

Если трагедии нынешнего века войн и революций и научили нас чему-либо, так это пониманию всего безумия того взгляда, который видит решающий фактор человеческого счастья лишь в изменении и усовершенствовании материальных, социальных и прочих внешних условий. В грядущем столетии, я убеждён, первоочерёдное внимание людей будет придаваться вопросам понимания жизни, а также должного мировоззрения для человечества – необходимых факторов для его счастья.